SCHOOL

ПРОГРАММА ПРОЕКТА. СТУПЕНИ 1-3

ТРЕТЬЯ СТУПЕНЬ

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ТЕРАПИЯ

05.05.14 – Основы юнгианской аналитической психотерапии (первичная беседа; перенос и контрперенос; сновидения; свободное ассоциирование).

ПЕРВИЧНАЯ БЕСЕДА

До или в самом начале любого анализа проводится первичная беседа или собирание анамнеза в форме, зависящей от школы, к которой принадлежит аналитик. Часто (как делал, например, Адлер) первичная беседа становится частью обсуждения того, что фрейдисты называют «аналитическим альянсом», «терапевтическим альянсом» или «рабочим альянсом». Как правило, после беседы, проводимой экспертом, по большей части происходит незначительное улучшение или ухудшение симптомов. Как правило, можно только препятствовать опасным деструктивным процессам, готовым прорваться на поверхность. Но в любом случае такова характерная черта психологических заболеваний — реагировать на любую интервенцию с гораздо большей силой, чем в случае органической медицины. Поэтому диагностика в анализе всегда означает, что во время ее проведения вы уже выполняете терапию. Положительной стороной является то, что она может подвести пациента к более интенсивным размышлениям и осознанию своих настоящих проблем, но может случиться и противоположный эффект усиления подавления и формирования защит.

Направленные вопросы и бессознательное давление аналитическим интересом при получении полной картины биографических данных задает высокую степень контроля, быстро выталкивающую пациента в реальность сознания, при этом мало внимания обращается на бессознательный материал.

Проблема задавания вопросов для собирания анамнеза играет важную роль на первой фазе анализа. Многие пациенты смущаются от открыто задаваемых вопросов, затрагивающих их определенные комплексы, и как раз эти темы в разговоре побуждают к закрытости, которую они выдерживают с чувством большой вины. Это довольно часто долгий период в анализе. Мы пытаемся не мешать спонтанному раскрытию пациента. Никакие вопросы не интерполируются.

В отношении анатомических особенностей недостаточно различать только астенический, атлетический и пикнический типы, описание пациента должно включать подробные детали. Важно обратить внимание, высокий пациент или низкий по росту; как сложены его руки и ноги; он блондин, брюнет, шатен или рыжий; носит ли он очки, или у него есть близорукость, хотя очки он не носит; каковы черты его лица и т.п. К анатомическим наблюдениям нужно добавить описание элементов персоны:  одежды, включая украшения и другие предметы, принесенные с собой, вроде кошелька и т.п. Внешний вид клиента будет говорить о многом, как например, если профессор появляется на первичной беседе в сильно потертых джинсах, или служащий офиса приходит, одетый в желтый пиджак, желтые ботинки, держа желтую сумку. Сигнальный характер одежды, который позже легко можно связать с основными психологическими проблемами, помогает прояснить или подчеркнуть многие вещи независимо от того, бросаются они в глаза или нет.

Здесь рано говорить о демонстративном поведении или ненормальности. Просто надо выяснить, как в конкретный момент конкретный человек презентирует себя другим.

Относительно быстро определяется тип установки, так как экстравертирован-ная или интравертированная установка ясно выражена в поведении пациента. Любая дополнительная информация помогает в оценивании. То, как пациент презентирует себя, обычно довольно отчетливо показывает, ориентирован ли он на внешние объекты или на внутренние субъективные факторы. Например, часто преимущественно интравертированные люди пытаются жить, как экстраверты, а преимущественно экстравертированные индивидуумы, как интраверты.

Установление функциональных типов более сложная задача. Особенно проблематично идентифицировать две иррациональные функции ощущения и интуиции. В течение первой беседы относительно просто распознать, развиты ли у пациента преимущественно рациональные функции — делает ли он суждения в терминах правильного и ложного, а так же предпочитает излагать идеи и имеет тенденцию подавлять чувства, или же больше ориентирован на симпатию или антипатию и на выражение чувств.

Диагностирование интуиции и ощущения требует внимательного рассмотрения всего материала первичной беседы.

Необходимо далее обратить внимание, на какой из трех больших областей пациент больше акцентируется, а именно, на биографическом материале, на текущей ситуации или на симптомах и их возможных причинах. Вопросы аналитика могут только углубить понимания материала пациента и помочь построить мостики между различными областями невроза. Но выбор, идти ли по этим мостам, нужно оставить самому пациенту.

ПЕРЕНОС И КОНТРПЕРЕНОС

В любом психотерапевтическом лечении возникает специфическая форма отношений терапевта и пациента, обусловленная используемыми ритуалами, методологией и теоретической традицией. Эта особенная форма отношений отличается от всех других обычных отношений между людьми. Она возникает с самого начала и часто продолжается еще долго после окончания лечения. В своей технической терминологии мы обозначаем эту форму отношений как перенос и контрперенос, причем аналитическая психология в отличие от ранних фрейдовских концепций не делает строгого различения между невротическими переносными и контрпереносными явлениями и так называемыми «нормальными» отношениями.

В «Психологии переноса», опубликованной в 1946 году, Юнг еще придерживался мнения, что эти тесные отношения переноса и контрпереноса между доктором и пациентом формируются не в любом случае, а только при длительном анализе, и что есть примеры, когда перенос развивается только «умеренно», вообще отсутствует или не играет особенной роли. Сегодня мы знаем, что именно при нарциссических расстройствах и психозах интенсивный перенос появляется с самого начала работы. Нет сомнений также, что перенос и контрперенос характерные явления не только для анализа: они присутствуют в любой форме психотерапии, осознают их или нет, даже в так называемой «краткосрочной терапии» типа гипноза, аутогенной тренировки, направленного воображения и т.п.

В классическом юнгианском анализе реакции переноса и контрпереноса различаются на четыре противоположные формы.

Перенос и контрперенос первого типа происходят через проекции. Бессознательный материал или бессознательные фигуры проецируются одним человеком на другого, и последнего воспринимают так, как если бы он был идентичен с проецируемым содержанием. В сущности, этот процесс соответствует старому знакомому неврозу переноса,  о котором говорил Фрейд, когда, например,  пациент проецирует на аналитика своего отца, и затем общается с ним так, как если тот был его отцом.

По Фордхаму (1957) существует второй уровень, который надо обозначить как объективный перенос и контрперенос. Объективный перенос и контрперенос состоят просто из объективного восприятия психических процессов или обстоятельств жизни партнера. Можно поделиться этими наблюдениями в подходящий момент.

Искусство аналитической интерпретации основано главным образом на объективном контрпереносе — на наблюдении  и  понимании  психических  содержаний пациента, находящихся за его порогом осознавания.

Делая интерпретации в анализе, важно, чтобы аналитик не только описал психическую ситуацию правильно, но чтобы интерпретация прозвучала в правильный  момент  времени  и  в  форме,   приемлемой для пациента.

Часто собственные бессознательные проблемы аналитика в отношении деструктивного и вызывающего тревогу негативного архетипического образа мешают раскрытию тем в анализе депрессивных пациентов и переживаются как контрпереносное сопротивление.

Во всех известных формах отношений мы проецируем друг на друга. Мы воспринимаем объективные особенности характера другого человека, узнавая его, и открываем новые для нас способы восприятия и поведения. Мы играем в определенные игры, включающие специфические роли по отношению друг к другу. И, наконец, в моменты пиковых переживаний и в период кризиса в отношениях мы вступаем в архетипические констелляции. Но для отношений между пациентом и аналитиком характерно то, что эти два человека организуют свое общение в соответствии со специфическими правилами и установками для того, чтобы понимать процессы, происходящие между ними, с акцентом на их бессознательной стороне. Это рефлексивное понимание возможно только при условии соблюдения аналитической дистанции.

О РАБОТЕ СО СНОВИДЕНИЯМИ

В опыте сновидения интровертов и их отношение к сновидениям могут принимать две характерные формы. Одна форма, характеризующая этот тип отношения,  описывается обычно тем,  что интроверт живет в мире снов больше, чем в реальной жизни. Они живут в реальной жизни, как если бы она в большей или меньшей степени была замкнутой системой. Такие пациенты обычно приносят множество необычно живых сновидений в начале терапии. Они в этих сновидениях, как у себя дома. Если они амплифицируют их или свободно ассоциируют, то выполняют это весьма обильно. Но удивительно, что какие бы ассоциации не делались,  они лишь  незначительно связаны  с  внешней реальностью. Наиболее характерной чертой интровертов является то, что мотив каждого сновидения напоминает им другое сновидение,  а  то еще другое.  В крайних случаях это выглядит вначале,  как если бы человек с установкой этого типа был запечатан в сновидение, как в кокон, и внутри него жил яркой и активной жизнью. Пациент и аналитик часто могут быть вместе поглощены изобилием блестящих и вдохновенных амплификации. Но ничего вообще не изменяется, и порой кажется,  что у него нет жизни вне мотивов сновидений. Если эта форма защиты   становится очевидной, то вмешательства  аналитика,  направленные на объективные ассоциации, бесполезны.

Вторая форма интровертной защиты такова, что в ней сновидения и фантазии не имеют отношения к эго-комплексу, и последний оказывается изолированным. Для этих пациентов очень характерны формы, взятые из их грез и фантазий. У них есть фантазии, даже слишком много, что может приводить к нарушению их трудоспособности, но в действительности они не осознают, что у них есть фантазии такого рода. Кажется, что они где-то далеко или отсутствуют. И, если кто-нибудь скажет им, что они фантазируют, они возвращаются к , реальности и часто должны приложить много усилий, чтобы вспомнить, что у них были какие-то фантазии, из которых, как правило, они выхватывают только обрывки. Ситуация похожа и в отношении снов этих пациентов. Они часто говорят, что у них был долгий, подробный сон, и они помнят, что сон длился всю ночь, но не могут ничего вспомнить. Только если кто-то спросит их о деталях, оказывается, что маленькие обрывки сновидений еще доступны.

Характеристикой этих пациентов является то, что, когда они перечисляют эти обрывки, они настаивают на том, что это совсем несущественные части их действительных снов, которые, однако, они не могут вспомнить. Вполне возможно, что кто-то из пациентов этого класса вообще не имеет сновидений продолжительные периоды времени. Если это так, то первой задачей аналитической терапии является выяснение того, как происходит то, что они теряют контакт со своими фантазиями, и какие страхи спрятаны за их защитой против мира их собственных фантазий в этой форме. Для этих пациентов характерно, что их защита против фантазий не совпадает с одновременным актом их различения, хотя они высоко ценят сны и фантазии, питают к ним большое уважение и, как каждый интроверт, убеждены, что в основном они важнее внешних реалий. Аналитики должны осознавать, почему именно эта форма защиты от бессознательного появлялась в каждой фазе и как случилось, что она стала единственным полезным способом защиты души от еще большего повреждения. Понимание смысла сопротивления затем позволит аналитикам справляться на время с его существованием «здесь и теперь» и избегать воздействия на все еще слабое и нестабильное эго, которое еще не вполне способно развить свои функции, влияющие на бессознательное.

Помимо того факта, что мыслительный тип - как и ощущательный тип - раздражен и раздосадован «бессмысленной» и нелогичной структурой сновидения, эти люди уникальны в подавлении эмоций. Как правило, мыслительный тип дает описания сюжета, в котором исключены все непонятные и раздражающие элементы. Только расспрашивая в течение часа, аналитик находит эти элементы и сопровождающие их чувства.

Подобным образом чувственный тип часто пропускает непонятные и раздражающие элементы сновидения, которые не вписываются в его контекст. Их изображения сновидений отличаются обширными и подробными отчетами о чувствах и сенсорных впечатлениях.

СВОБОДНОЕ АССОЦИИРОВАНИЕ

Свободные ассоциации основаны на том, что «спонтанно» возникает в пациенте, т.е. пациент не придумывает сознательно и логическим рациональным способом цепочку своих мыслей. Ему нужно отставить в стороне готовые логически обоснованные утверждения. Тогда будут высказаны пришедшие из бессознательного и заряженные чувствами образы, фантазии и воспоминания. Услышав большое число спонтанных реакций, аналитик получает цепочку ассоциативно связанных элементов, указывающих на специфический комплекс так, что его можно будет поднять в сознание.

Пациент может давать очень разные формы ассоциаций. Эти ассоциации можно разделить на две большие группы. Первая — это субъектные ассоциации, к которым относятся все те спонтанные мысли, воспоминания и чувства, которые связаны с персональной историей жизни и индивидуальной душой пациента.

Во второй группе объектных ассоциаций мы имеем дело со спонтанными мыслями, чувствами и воспоминаниями, которые не связаны с личным материалом.